Любимые стихи

Главный начальник в «Уорд Снукер»
Уплотнил календарь – просто супер.
И теперь игроки, высунув языки,
Воплощают в жизнь планы «Уорд Снукер».

Роберт Рождественский

Таежные цветы.


Не привез я
таежных цветов — извини.
Ты не верь,
Если скажут, что плохи они.
Если кто-то соврет, чтоб об этом читал…
Просто эти цветы
Луговым не чета!

В буреломах,
на кручах пылают жарки,
Как закат, как облитые кровью желтки.
Им не стать украшеньем
городского стола,
Не для них
отшлифованный блеск хрусталя.
Не для них!
И они не поймут никогда.
Что вода из-под крана —
Это тоже вода…

Ты попробуй сорви их!
Попробуй сорви!
Ты их держишь,
И кажется - руки в крови!..
Но не бойся,
цветы к пиджаку приколи…
Только что это? Видишь?
Лишившись земли,
Той, таежной, неласковой, гордой земли,
На которой они на рассвете взошли,
На которой роса
и медвежьи следы, —
Начинают
стремительно вянуть цветы!
Сразу гаснут они!
Тотчас гибнут они!..

Не привез я
таежных цветов.
Извини.

Роберт молодец, талантище.

Николай Гумилёв мой любимейший поэт. К сожалению недооцененный! И когда говорят, "ааааа, это тот, расстрелянный муж Анны Ахматовой...", я вскипаю - " это она жена Великого Поэта!"

Николай Гумилёв

Я и вы

Да, я знаю, я вам не пара,
Я пришел из другой страны,
И мне нравится не гитара,
А дикарский напев зурны.
Не по залам и по салонам,
Темным платьям и пиджакам -
Я читаю стихи драконам,
Водопадам и облакам.
Я люблю - как араб в пустыне
Припадает к воде и пьет,
А не рыцарем на картине,
Что на звезды смотрит и ждет.
И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще,
Чтоб войти не во всем открытый,
Протестантский, прибранный рай,
А туда, где разбойник и мытарь
И блудница крикнут: вставай!

Ещё Гумилёв:

Беатриче (1910)

I
Музы, рыдать перестаньте,
Грусть вашу в песнях излейте,
Спойте мне песню о Данте
Или сыграйте на флейте.
Дальше, докучные фавны,
Музыки нет в вашем кличе!
Знаете ль вы, что недавно
Бросила рай Беатриче,
Странная белая роза
В тихой вечерней прохладе...
Что это? Снова угроза
Или мольба о пощаде?
Жил беспокойный художник.
В мире лукавых обличий -
Грешник, развратник, безбожник,
Но он любил Беатриче.
Тайные думы поэта
В сердце его прихотливом
Стали потоками света,
Стали шумящим приливом.
Музы, в сонете-брильянте
Странную тайну Отметьте,
Спойте мне песню о Данте
И Габриеле Россетти.

II
В моих садах - цветы, в твоих - печаль.
Приди ко мне, прекрасною печалью
Заворожи, как дымчатой вуалью,
Моих садов мучительную даль.
Ты - лепесток иранских белых роз,
Войди сюда, в сады моих томлений,
Чтоб не было порывистых движений,
Чтоб музыка была пластичных поз,
Чтоб пронеслось с уступа на уступ
Задумчивое имя Беатриче
И чтоб не хор менад, а хор девичий
Пел красоту твоих печальных губ.

III
Пощади, не довольно ли жалящей боли,
Темной пытки отчаянья, пытки стыда!
Я оставил соблазн роковых своеволий,
Усмиренный, покорный, я твой навсегда.
Слишком долго мы были затеряны в безднах,
Волны-звери, подняв свой мерцающий горб,
Нас крутили и били в объятьях железных
И бросали на скалы, где пряталась скорбь.
Но теперь, словно белые кони от битвы,
Улетают клочки грозовых облаков.
Если хочешь, мы выйдем для общей молитвы
На хрустящий песок золотых островов.

IV
Я не буду тебя проклинать,
Я печален печалью разлуки,
Но хочу и теперь целовать
Я твои уводящие руки.
Все свершилось, о чем я мечтал
Еще мальчиком странно-влюбленным,
Я увидел блестящий кинжал
В этих милых руках обнаженным.
Ты подаришь мне смертную дрожь,
А не бледную дрожь сладострастья,
И меня навсегда уведешь
К островам совершенного счастья.

Одно из любимейших моих стихотворений Велимира:

Мы желаем звездам тыкать
Мы устали звездам выкать
Мы узнали сладость рыкать
Будьте грозны, как Остраница,
Платов и Бакланов,
Полно вам кланяться
Роже бусурманов.
Пусть кричат вожаки,
Плюньте им в зенки!
Будьте в вере крепки
Как Морозенки.
О уподобьтесь Святославу -
Врагам сказал: «Иду на вы!"
Померкнувшую славу
Творите, северные львы.
С толпою прадедов за нами
Ермак и Ослабя.
Вейся, вейся, русское знамя,
Веди через суши и через хляби!
Туда, где дух отчизны вымер
И где неверия пустыня,
Идите грозно, как Владимир
Или с дружиною Добрыня.

Так как в борьбе за титул чемпиона мира не осталось ни одного китайца, я хочу разместить здесь эту ссылку.



Ли Бо принадлежит к числу самых почитаемых поэтов в истории китайской литературы. Он известен своим неуемным воображением, эпатирующей манерой поведения. Простота стиля позволяла Ли Бо передавать в стихах тончайшие едва уловимые душевные порывы и настроения. Известна легенда о смерти поэта. Якобы он утонул в реке Гуси, притоке Янцзы, вывалившись пьяным из лодки, когда пытался поймать отражение луны в воде.

На русский язык Ли Бо переводили Юлиан Щуцкий, Василий Алексеев, Николай Гумилев, Анна Ахматова, Александр Гитович и другие.

Стихи оформлены отлично, просто класс, спасибо! Но, вот, Галочка, по поводу китайцев, ты не права, - Марко Фу играет с Шоном Мерфи! Марко Фу (англ. Marco Fu, настоящее имя кит. упр. 傅家俊, пиньинь: Fù Gūjùn, палл.: Фу Гуцзюнь, кант. Фу Кучён) - самый настоящий китаец из Гонконга, специального административного района Китайской народной республики.

Вильям Блэйк

The Tiger
Tiger! Tiger! burning bright
In the forests of the night,
What immortal hand or eye
Could frame thy fearful symmetry?

In what distant deeps or skies
Burnt the fire of thine eyes?
On what wings dare he aspire?
What the hand dare seize the Fire?

And what shoulder, and what art,
Could twist the sinews of thy heart?
And when thy heart began to beat,
What dread hand? and what dread feet?

What the hammer? what the chain?
In what furnace was thy brain?
What the anvil? what dread grasp
Dare its deadly terrors clasp?

When the stars threw down their spears,
And water''d heaven with their tears,
Did he smile his work to see?
Did he who made the Lamb make thee?

Tiger! Tiger! burning bright
In the forests of the night,
What immortal hand or eye,
Dare frame thy fearful symmetry?

Перевод С. Маршака

Тигр, тигр, светло горящий
В глубине полночной чащи,
Кем задуман огневой
Соразмерный образ твой?

В небесах или глубинах
Тлел огонь очей звериных?
Где таился он века?
Чья нашла его рука?

Что за мастер, полный силы
Свил твои тугие жилы
И почувствовал меж рук
Сердца первый тяжкий стук?

Что за горн пред ним пылал?
Что за млат тебя ковал?
Кто впервые сжал клещами
Гневный мозг, метавший пламя?

А когда весь купол звездный
Оросился влагой слезной, -
Улыбнулся ль, наконец,
Делу рук своих творец?

Неужели та же сила,
Та же мощная ладонь
И ягненка сотворила,
И тебя, ночной огонь?

Тигр, о тигр, светло горящий
В глубине полночной чащи!
Чьей бессмертною рукой
Создан грозный образ твой?

Артём, я признаю, что ошиблась. У Марко своеобразная внешность.

Артём, я признаю, что ошиблась. У Марко своеобразная внешность.[/QUOTE]
Я его, Фу, за псевдоним называю шутейно - великий китайский мореплаватель Марко Фу. Ну, ты же помнишь, был великий итальянский/венецианский мореплаватель/путешественик Марко Поло...

ВЕЛИМИР

Сияющая вольза
Желаемых ресниц
И ласковая дольза
Ласкающих десниц.
Чезори голубые
И нрови своенравия.
О, мраво! Моя моролева,
На озере синем — мороль.
Ничтрусы — туда!
Где плачет зороль.

<1918>

Одиноко сижу… А… Это Ли Бо.
Все знакомо до боли.
Предначертано, никаких либо-либо.
Монолит. Гора. Эту глыбу
Не спросишь: «Доколе?»
Ее не расколешь.
Ори – не ори. Даже в рифму.
Мелькают игрушкой йо-йо день и ночь,
Дин и Трамп, инь и янь.
Лезет в голову всякая дрянь.
Или там и так это было?
Выпьем что ли, дружище Ли Бо.
И пойдем смотреть Цзинтиншань.


02.02.2014

ВСЕ ДЛЯ ДУШИ
Не осуждайте тех, кто вас обидел,
И тех, кто на вас смотрит свысока.
Быть может, вы и сами шли, не видя,
Что чьи-то чувства задеваете слегка.
Не осуждайте тех, кто вас обидел,
Но помните всех тех, кто вам помог
Пусть истинных друзей на свете мало,
Не обижайтесь на всех тех, кто вас отверг -
Это вам жизнь искусно показала,
Кто был чужой, а кто - родной вам человек.
Почаще их за всё благодарите -
За свет улыбок и тепло их добрых глаз -
И просто радуясь всему, что есть, живите,
Тогда и счастье будет жить у вас!

Любочка, твои стихи потрясающие!

Анна Ахматова

Приморский сонет

Здесь все меня переживет,
Все, даже ветхие скворешни
И этот воздух, воздух вешний,
Морской свершивший перелет.

И голос вечности зовет
С неодолимостью нездешней,
И над цветущею черешней
Сиянье легкий месяц льет.

И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога не скажу куда...

Там средь стволов еще светлее,
И все похоже на аллею
У царскосельского пруда.

1958

Анна Ахматова 1921 год, Юрий Анненков
Песня последней встречи
Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,
А я знала - их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: "Со мною умри!

Я обманут моей унылой
Переменчивой, злой судьбой".
Я ответила: "Милый, милый -
И я тоже. Умру с тобой!"

Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем.

Инна! Как красиво! Трогает до слёз....

Да... Когда мы были молодыми и чушь прекрасную несли...

Булат Шалвович!!! Всегда теряюсь перед выбором "своего", любимейшего стихотворения из его творчества.


И боль, что скворчонком стучала в виске стихает, стихает