Любимые стихи

КИБИТКА

Михаил Щербаков

Всё скрылось, отошло, и больше не начнется.
Роман и есть роман. В нём всё как надлежит.
Кибитка вдаль бежит, пыль вьётся, сердце бьётся.
Дыхание твоё дрожит, дрожит, дрожит.
И проку нет врагам обшаривать дорогу,
им нас не отыскать средь тьмы и тишины.
Ведь мы теперь видны, должно быть, только Богу.
А может, и ему - видны, да не нужны.

А где-то позади, за далью и за пылью,
остался край чудес. Там человек решил,
что он рождён затем, чтоб сказку сделать былью.
Так человек решил. Да, видно, поспешил.
И сказку выбрал он с печальною развязкой,
и призрачное зло в реальность обратил.
Теперь бы эту быль обратно сделать сказкой,
да слишком много дел и слишком мало сил.

А мы всё мчимся вдаль, печаль превозмогая,
как будто ничего ещё не решено,
как будто век прожив и всё-таки не зная,
что истина, что нет, что свято, что грешно.
И бесконечен путь, и далека расплата.
Уходит прочь недуг, приходит забытьё.
И для меня теперь так истинно, так свято
чуть слышное в ночи дыхание твоё.

1983

Анна Ахматова
Сероглазый король

Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».

Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.

Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.

А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля...»

1910 год

Никогда не думал, что это Ахматова...
Вот ещё из разряда "народных"...
Любви моей ты боялся зря
Не так я страшно люблю
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.

А если ты уходил к другой
Или просто был неизвестно где...
Мне было довольно того, что плащ
Твой висел на гвозде
Когда же наш мимолётный гость
Ты умчался, новой судьбы ища
Мне было довольно того, что гвоздь
Остался после плаща

Теченье дней, шелестенье лет
Туман, ветер и дождь
А в доме события страшнее нет-
Из стенки вынули гвоздь
Туман и ветер и шум дождя
Теченье дней, шелестенье лет...
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след


Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден вчера
Любви моей ты боялся зря
Не так я страшно люблю
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою
И в тёплом ветре ловить опять
То скрипок плач, то литавров медь...
А что я буду с того иметь-
Того тебе не понять...

Новелла Матвеева, если не ошибаюсь. "Девушка из харчевни" называется

Сюлли Прюдом Разбитая ваза

пер. А.Н.Апухтина


Ту вазу, где цветок ты сберегала нежный,
Ударом веера толкнула ты небрежно,
И трещина, едва заметная, на ней
Осталась… Но с тех пор прошло не много дней,
Небрежность детская твоя давно забыта,
А вазе уж грозит нежданная беда!
Увял её цветок; ушла её вода…
Не тронь её: она разбита.

Так сердца моего коснулась ты рукой —
Рукою нежной и любимой, —
И с той поры на нём, как от обиды злой,
Остался след неизгладимый.
Оно как прежде бьётся и живёт,
От всех его страданье скрыто,
Но рана глубока и каждый день растёт…
Не тронь его: оно разбито.


<1883>

Аривара Нарихира

И встать я не встаю,
И спать не спится...
И так проходит ночь, и утро настает.
Все говорят: "Весна..."
А дождь не устает -
Все продолжает литься! -
И я смотрю с тоской, как он идет...

Уже прошло 90 лет, как не стало Владимира Маяковского (19.07.1893-14.04.1930)


Владимир Маяковский.

«Сергею Есенину»
​

Вы ушли,

как говорится,

в мир иной.​

Пустота...

Летите,

в звёзды врезываясь.​

Ни тебе аванса,

ни пивной.​

Трезвость.
Нет, Есенин,

это

не насмешка.​

В горле

горе комом —

не смешок.​

Вижу —

взрезанной рукой

помешкав,​

собственных

костей

качаете мешок.​

— Прекратите!

Бросьте!

Вы в своем уме ли?​

Дать,

чтоб щёки

заливал

смертельный мел?!​

Вы ж

такое

загибать умели,​

что другой

на свете

не умел.​

Почему?

Зачем?

Недоуменье смяло.​

Критики бормочут:

— Этому вина​

то...

да сё...

а главное,

что смычки мало,​

в результате

много пива и вина. —​

Дескать, заменить бы вам

богему

классом,​

класс влиял на вас,

и было б не до драк.​

Ну, а класс-то

жажду

заливает квасом?​

Класс — он тоже

выпить не дурак.​

Дескать,

к вам приставить бы

кого из напостов —​

стали б

содержанием

премного одарённей.​

Вы бы

в день

писали

строк по сто,​

утомительно

и длинно,

как Доронин.​

А по-моему,

осуществись

такая бредь,​

на себя бы

раньше наложили руки.​

Лучше уж

от водки умереть,​

чем от скуки!
Не откроют

нам

причин потери​

ни петля,

ни ножик перочинный.​

Может,

окажись

чернила в "Англетере",​

вены

резать

не было б причины.​

Подражатели обрадовались:

бис!​

Над собою

чуть не взвод

расправу учинил.​

Почему же

увеличивать

число самоубийств?​

Лучше

увеличь

изготовление чернил!​

Навсегда

теперь

язык

в зубах затворится.​

Тяжело

и неуместно

разводить мистерии.​

У народа,

у языкотворца,​

умер

звонкий

забулдыга подмастерье.​

И несут

стихов заупокойный лом,​

с прошлых

с похорон

не переделавши почти.​

В холм

тупые рифмы

загонять колом —​

разве так

поэта

надо бы почтить?​

Вам

и памятник еще не слит, —​

где он,

бронзы звон

или гранита грань? —​

а к решеткам памяти

уже

понанесли​

посвящений

и воспоминаний дрянь.​

Ваше имя

в платочки рассоплено,​

ваше слово

слюнявит Собинов​

и выводит

под берёзкой дохлой —​

"Ни слова,

о дру-уг мой,

ни вздо-о-о-о-ха".​

Эх,

поговорить бы иначе​

с этим самым

с Леонидом Лоэнгринычем!​

Встать бы здесь

гремящим скандалистом:​

— Не позволю

мямлить стих

и мять! -​

Оглушить бы

их

трехпалым свистом​

в бабушку

и в бога душу мать!​

Чтобы разнеслась

бездарнейшая погань,​

раздувая

темь

пиджачных парусов,​

чтобы

врассыпную

разбежался Коган,​

встреченных

увеча

пиками усов.​

Дрянь

пока что

мало поредела.​

Дела много —

только поспевать.​

Надо

жизнь

сначала переделать,​

переделав —

можно воспевать.​

Это время —

трудновато для пера,​

но скажите

вы,

калеки и калекши,​

где,

когда,

какой великий выбирал​

путь,

чтобы протоптанней

и легше?​

Слово —

полководец

человечьей силы.​

Марш!

Чтоб время

сзади

ядрами рвалось.​

К старым дням

чтоб ветром

относило​

только

путаницу волос.​

Для веселия

планета наша

мало оборудована.​

Надо

вырвать

радость

у грядущих дней.​

В этой жизни

помереть

не трудно.​

Сделать жизнь

значительно трудней.​

<1926>

И ещё В.Маяковский:


Очень актуально... особенно сейчас....

В 1997 году я купила вот эту книгу:
и мой наилюбимейший актёр Сергей Юрьевич Юрский открылся для меня еще с одной стороны - он ПОЭТ!
Из множества стихотворений, опубликованных в книге, выбрала вот такое "подражание" Б.Пастернаку. На мой взгляд, оно "правильно" вписалось в наше сегодняшнее время - самоизоляционное...

С.Юрский прилетел 02.01.1991 в Париж на целый сезон работать актером в театре Бобиньи. "Французско-бельгийская труппа готовила еврейскую пьесу российского автора Семёна Ан-ского "Дибук". Мне была предложена роль чудотворного раввина Азриэля. Предстояло прожить на Западе зиму, весну и вернуться в конце мая. Никогда в жизни я не уезжал из дома так надолго. Я был совершенно один - без переводчика. Впереди была совершенно новая волнующая жизнь."

"А далеко на севере - в Париже -
Быть может, небо тучами покрыто,
Холодный дождь идёт и ветер дует...
А нам какое дело?"

Пушкин. Каменный гость.​

Сергей Юрский.
ВОЗМОЖНОЕ БУДУЩЕЕ ВОСПОМИНАНИЕ О ЕВРОПЕ

Январь. Достать чернил и плакать!
Писать о январе навзрыд.
Пока парижской жизни слякоть
Дерьмом летит из-под копыт.

Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд.
Пока, болтаясь здесь, как лапоть,
Вотще ищу, в чём смысл зарыт.

Уж март. Достать чернил и плакать!
Писать о чём-нибудь навзрыд,
Жизнь не разглядывать, а лапать.
А то опять брожу, как лапоть,
Храня первоначальный вид.

Апрель. Достать чернил и плакать!
В слезах готовить свой отъезд...
Присядем и... чего балакать!? -
Париж вовек не надоест.

Проплакать май, уткнувшись в локоть,
О том, что пролетел апрель,
И выдыхать густую копоть
Ушедшего... Париж (?!)... Брюссель(?!)

Июнь. Достать чернил и вылить!
Не говорить и не писать!
Сидеть сычом, верёвку мылить...
Всё улетело в перемать...

Достать! Но не чернил, а мяса!
И раскалить сковороду!
Поесть, запить... и станет ясно:
Живу во сне, живу в бреду!

Иосиф Бродский​

* * *

Л.В.Лосеву​

Я всегда твердил, что судьба — игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.

Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако — сильно.​

Я считал, что лес — только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.

Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.​

Я писал, что в лампочке — ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.

Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.​

Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега: что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.

Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.​

Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.

Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.​

Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли, и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.

Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
​

<1971>

Стихотворение И.Бродского "Я всегда твердил, что судьба - игра" в исполнении Николая Якимова:

В исполнении Дианы Арбениной:
)

В подражание А. Блоку.. аффтар - я..

Аптека, улица, фонарь..
Все как и прежде
Все, как встарь..
Шаги в подъезде
Трель звонка,
Случайно кошке
Дал пинка, пока бежал
Чтоб дверь открыть
Не сдохнет кошка
Может быть...
В конфорке газ
Шипя горит
Над нею чайник
Он кипит
И пар пускает
Из носка...
Мрак, запустенье
И тоска....
Все, как и прежде
Все, как встарь
Аптека, улица, фонарь...

Люблю Сашу Блока...

Бродский! Обожаю! Но если слушать его стихи под музыку, то для меня это либо Александр Мирзаян, либо Елена Фролова. Они его чувствуют! Например, Облака

Хотела бы я услышать "Я сижу у окна" на музыку и в исполнении Е.Фроловой, чтобы сравнить, как звучит один и тот же стих под разное музыкальное сопровождение. Тогда можно хоть приблизительно оценить, кто что чувствует...

Спойлер: Евгений Клячкин

Например, я слышала "Пилигримы" на музыку и в исполнении Евгения Клячкина и на музыку Леонида Марголина в исполнении Олега Митяева. "Пилигримы" Е.Клячкина мне ближе и роднее...

Два приведенных мной исполнения под музыку "Я сижу у окна" - они совершенно разные: у Арбениной - энергичная манера исполнения, "с надрывом". У Якимова - в лучших традициях Окуджавы: поэзия под аккомпанемент...

Спойлер: Диана Арбенина и "Ночные снайперы"

У "Ночных снайперов" композиции на стихи И.Бродского - не совсем их репертуар. Но тем не менее, когда в 2018 году "Снайперы" были на гастролях в США, и дали 9 концертов, то десятым был квартирник в Нью-Йорке для Фонда Иосифа Бродского, как говорит Д.Арбенина "который мы сыграли по приглашению Фонда Иосифа Бродского и самой Марии Соццани, вдовы Иосифа Александровича".
Значит, что-то цепляет в манере исполнения Арбениной и "Снайперов" стихов И.Бродского.

Спойлер: Николай Якимов

Что касается Николая Якимова, то он на протяжении многих лет состоял в одном творческом союзе "АЗиЯ" с Еленой Фроловой, Татьяной Алёшиной и Александром Деревягиным, в интернете много записей исполнения этим квартетом песен на стихи И.Бродского...
Более того, в Петербурге он поселился в доме, в котором жил когда-то Бродский, в так называемом Доме Мурузи, на углу Литейного и Пестеля, в первом подъезде со стороны Литейного, а Бродский жил во втором... Якимов говорил: "Когда мною читались стихи Бродского в этом доме, то они, безусловно, принимали для меня другую внутреннюю окраску..."

А вообще - "Каждый пишет, что он слышит, Каждый слышит, как он дышит" - мнение Булата Окуджавы, с которым вряд ли поспоришь...

Спойлер: Леонид Марголин

А еще у меня есть CD-диск "Ни страны, ни погоста..." 2001. Олег Митяев исполняет песни Леонида Марголина на стихи Иосифа Бродского..
Так что пусть будет больше исполнителей И.Бродского - хороших и разных! Кстати, я к поэзии Иосифа Бродского пришла через музыку....

Булата Окуджаву довелось увидеть еще школьником... он приезжал в наш городок на Волге и выступал в клубе, жаль что без гитары и не пел... Но стихи! Эт было нечто , храню впечатления до сих пор...

Не люблю Арбенину в общем, и за это исполнение, в частности... Не моё.

Согласна, клип ужасный, еще и слова забыла Но лучшего я не нашла, а аудио (то, что сама слушаю) грузить сюда не умею...
[Аудиозапись вполне приличная, похожа на студийную. Не такой дёрганый ритм, всё намного спокойнее...]

Александр Блок

* * *​

О, весна без конца и без краю —
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!

Принимаю тебя, неудача,
И, удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха — позорного нет!

Принимаю бессонные споры,
Утро в завесах темных окна,
Чтоб мои воспаленные взоры
Раздражала, пьянила весна!

Принимаю пустынные веси!
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томления рабьих трудов!

И встречаю тебя у порога —
С буйным ветром в змеиных кудрях,
С неразгаданным именем бога
На холодных и сжатых губах…

Перед этой враждующей встречей
Никогда я не брошу щита…
Никогда не откроешь ты плечи…
Но над нами — хмельная мечта!

И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель — я знаю —
Все равно: принимаю тебя!

<октябрь 1907>

Булат Окуджава

* * *​

Почему мы исчезаем,
превращаясь в дым и пепел,
в глинозем, в солончаки,
в дух, что так неосязаем,
в прах, что выглядит нелепым, —
нытики и остряки?

Почему мы исчезаем
так внезапно, так жестоко,
даже слишком, может быть?
Потому что притязаем,
докопавшись до истока,
миру истину открыть.

Вот она в руках как будто,
можно, кажется, потрогать,
свет ее слепит глаза...
В ту же самую минуту
Некто нас берет под локоть
и уводит в небеса.

Это так несправедливо,
горько и невероятно —
невозможно осознать:
был счастливым, жил красиво,
но уже нельзя обратно,
чтоб по-умному начать.

Может быть, идущий следом,
зная обо всем об этом,
изберет надежней путь?
Может, новая когорта
из людей иного сорта
изловчится как-нибудь?

Все чревато повтореньем.
Он, объятый вдохновеньем,
зорко с облака следит.
И грядущим поколеньям,
обожженным нетерпеньем,
тоже это предстоит.

<1986>